Юлия Архарова - Без права на любовь [litres]
Шейран на мгновение прикрыл глаза и вздохнул.
— Разумеется, будет нелегко, но…
— А если я не хочу? Не хочу быть принцессой. Не хочу становиться императрицей.
— Это твой долг. Твоя обязанность, — сказал Шейран, впрочем, в его голосе не прозвучало должной уверенности. Слова Аланы его озадачили, такой реакции он не ожидал. Ферт и помыслить не мог, что девушка не захочет занять место, принадлежащее ей по праву.
Плечи Аланы вдруг затряслись от беззвучного смеха.
— Что и кому я должна? Императору, который отказался от меня еще до рождения? Империи, которая погубила мою мать и деда?
— А ты не подумала о простых людях? Сейчас многие поддерживают заговорщиков именно потому, что Одейн и Айвинд — сыновья Олибриаса и законные наследники престола.
— Я не считаю себя кому-то обязанной лишь потому, что на балу юному принцу приглянулась дочь мернианского посла. Я не несу ответственности за целую страну из-за того, что мои родители тайно поженились и я родилась в законном браке. Империя отняла у меня семью и счастливое детство, но не дала взамен ничего.
Шейран удивленно посмотрел на девушку. Оказалось, он совсем ее не знал.
Прищурившись, Алана вдруг спросила:
— Или ты думаешь, что можешь жениться на мне и сам стать императором?
— Императрица не может связать себя брачными узами с простым графом. Подобный мезальянс никто не допустит.
— Значит, просто отказываешься от меня?
Он мысленно выругался. Разговор протекал совсем не так, как Шейран предполагал. Мужчина резко поднялся с кресла и отошел к окну. Глухо, не оборачиваясь, сказал:
— Я никогда не откажусь от тебя. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.
— А-а-а!.. — протянула Алана. — Так ты надеешься стать моим фаворитом? Этаким серым кардиналом, который правит из-за плеча?
— Я не поступил бы с тобой так низко, — обернулся Шейран, — и никогда не стремился к власти…
— Да-да, знаю, ты из тех, кто радеет исключительно о благе государства… Но видишь ли, какое дело, многие уже знают, что ты мой любовник, а я вовсе не невинная дева. — Алана тоже поднялась с кресла и подошла к Шейрану. — Не сомневаюсь, что в секретной службе на меня уже собрано целое досье. Им известно, что я бывшая ведьма, которая половину жизни провела в забытой Триединым деревне, что я была замужем за кузнецом, а последние месяцы, по сути, являлась содержанкой некоего убийцы на службе короны… Думаешь, за принцессой с такой скандальной репутацией и правда пойдет народ? Нет, конечно! Значит, надо ряд фактов из моей биографии скрыть, и для этого многим людям придется исчезнуть. Твоим слугам, коллегам, друзьям. Возможно, даже тебе! Нет, поначалу тебя наградят, но потом могут счесть опасным. Ведь тебе известно слишком много, и ты имеешь на меня влияние… Молчишь? Конечно, ты молчишь. Ты ведь все это и без меня знаешь!
У Шейрана было время все обдумать, а потому он не стал отрицать, что такое развитие событий весьма вероятно. Разумеется, он сделает все возможное, чтобы уберечь близких людей и спастись самому, но не уверен, что это удастся. Ортэм Тиарис — рациональный политик, он справедливо может посчитать, что спокойствие в Империи ценнее жизней пары десятков людей.
— Если потребуется, я отдам за тебя жизнь.
Возможно, фраза прозвучала излишне пафосно, но любой уважающий себя мужчина до последней капли крови будет защищать свой дом и страну. А так уж получилось, Алана и есть его дом и страна.
— Я не хочу, чтобы из-за меня погиб ты или кто-то еще! Из-за меня и так умерло уже слишком много людей!
— Ты — принцесса, законная насле…
— Да послушай же! Мне никто не даст править страной, ты же это понимаешь? У меня нет ни воспитания, ни образования, ни поддержки знати. Никто не пустит сиротку, да к тому же наполовину мернианку на престол! Меня тут же выдадут замуж за какого-нибудь старика… Дьявол, да я почти уверена, что на мне женится мой дражайший дядюшка! А что, так права Ортэма Тиариса на трон ни у кого не будут вызывать сомнений. Разумеется, герцог… ах, простите, новый император!.. быстренько заделает мне пару детишек, так сказать, для укрепления своей власти и мира в стране.
Ферт отвел взгляд, смотреть в глаза Аланы ему было почти физически больно.
— Я стану всего лишь марионеткой на троне, у которой не будет ни власти, ни свободы… ни даже магии! Тебе конечно же известно, что правитель Империи не может быть магом, а значит, меня лишат дара или заставят всю жизнь носить экранирующие браслеты…
Шейран молчал.
— Если ты все знаешь… если все понимаешь… — срывающимся голосом прошептала Алана, — то… зачем?!
Он наконец заставил себя встретиться взглядом с принцессой.
— Потому что справедливость восторжествует, и ты займешь место, которое принадлежит тебе по праву рождения. Ты умная девушка, так что со временем добьешься власти. Да, придется пойти на жертвы, но ты сможешь сплотить страну. Сможешь спасти множество жизней.
— А скольких погублю? Я не хочу, чтобы из-за меня вновь умирали люди! Я ненавижу Империю за то, что она сделала с моей семьей. Мне не нужна ни власть, ни ответственность, ни жизнь в роскоши!.. Ты предлагаешь мне стать птичкой в золотой клетке. Да, ты прав, лет через десять или двадцать границы этой клетки раздвинутся, вот только на свободу птичку никто и никогда не отпустит. Потому что принцессы и тем более императрицы о свободе могут только мечтать!
— Алана…
— Я убегу, слышишь! Убегу, и в этот раз меня никто не найдет! Не сегодня, так завтра или через год. А если не получится, то… наложу на себя руки! Я не хочу сидеть как кукла на троне, делить постель со стариком и вынашивать ему детей. Лучше смерть, чем такая жизнь.
И столько в ее взгляде было решимости и боли, что Шейран поверил — Алана убежит или убьет себя. Она не смирится, не примет навязанную роль.
Ферт резко притянул девушку к себе, прижал к груди.
— Только попробуй, слышишь!.. Ты должна жить!
— Тогда забудь, что я принцесса.
— Я боюсь, что в одиночку не смогу тебя защитить…
Алана посмотрела на Шейрана. В ее раскосых зеленых глазах стояли слезы.
— Так в этом все дело? — Она робко улыбнулась, одинокая слеза скатилась по ее щеке. — Обещаю, больше никто не догадается. Никто не узнает.
Поддавшись порыву, Шейран осторожно стер слезинку пальцем.
— Другие тоже могут сопоставить факты.
— Я буду осторожна. Очень, — прошептала Алана, а затем вдруг привстала на цыпочки и легко поцеловала его в губы.
Шейран хотел отстраниться, но не успел. А может, не так уж сильно и хотел?.. Пожалуй, впервые доводы разума настолько противоречили желаниям души и сердца.
— Забудь, что я принцесса. Мне не нужен трон. Мне нужен только ты.
И он сдался, окончательно канул в бездну безумия. Шейран обнял девушку и жадно впился в ее губы…
Проснулась я гораздо раньше Шейрана и теперь тихо лежала на кровати, прислушиваясь к размеренному дыханию мужчины. Даже во сне он крепко меня обнимал, наверное, боялся, что могу убежать. Я наслаждалась неожиданно выдавшимися мгновениями покоя и со страхом ждала, когда Шейран проснется. Вдруг он посчитает эту ночь ошибкой и вновь заведет песнь о том, что я должна стать императрицей. Вдруг назовет меня лицемеркой и эгоисткой.
На этом свете не так много людей, которые любят свою страну так же сильно, как Шейран Ферт. Я же эту страну ненавидела. Наверное, впитала такое отношение к Империи еще с молоком матери. А после того как мама, дед и немногие верные нам люди погибли, эта ненависть усилилась многократно.
Я не считала, что должна отдавать свою жизнь за идеалы, в которые не верила. Не хотела становиться марионеткой в чужих руках.
Хотя, возможно, если и правда было бы в моих силах спасти множество жизней, то я бы ввязалась в борьбу за престол… Вот только кто возьмется подсчитать, сколько жизней я погубила бы на пути к трону?..
Принцесса Иоланта мертва, так пусть и остается мертвой. Так у меня будет крохотный шанс на личное счастье.
— Давно проснулась? — спросил Шейран.
— Нет, — не раздумывая, солгала я, а затем добавила: — Может, час назад.
— Ты не передумаешь? — Ферт пристально посмотрел на меня. — Не будешь жалеть?
— Нет. Никогда… А ты?
Он улыбнулся:
— Я же сказал, что готов отдать жизнь за тебя.
— Шей!..
Мужчина ловко запечатал мне губы поцелуем.
— Тише, олененок! — рассмеялся он. — Ты же знаешь, я живучий и вполне могу за себя постоять.
Пока Шейран так спокойно размышлял о жизни и смерти, я пыталась восстановить дыхание и успокоить сердце, которое бешено колотилось в груди. Сложно думать о политике, гражданской войне и собственном выживании, когда рядом с тобой на кровати лежит такой любимый и желанный мужчина.
